Лекция 2

Содержание Источники по истории России Сколько первоисточников древней русской истории? Каковы наиболее древние списки ПВЛ? Следы “редактирования” Радзивиловской летописи

Источники по истории России

Что такое источник? Ключевский дает такое определение: “Исторические источник – это письменный или вещественные памятники, в которых отразилась угасшая жизнь отдельных лиц или целых обществ”. Сравним это определение с другим. М.Н.Тихомиров (1962): “Под историческим источником понимается всякий памятник прошлого, свидетельствующий об истории человеческого общества”. В этом определении, в отличие от предыдущего, обращается внимание на то, что в источники может быть отражен процесс становления и развития общества. Динамика дополняет статику источника по Ключевскому.

Сколько подлинных письменных источник по древней истории России дошло до нашего времени? “Их дошло очень мало. Известны лишь подлинные пергаменные новгородские грамоты князя Мстислава Владимировича Юрьеву монастырю 1130 г., и Варлаама Хутынскому монастырю около 1192 г., сохранившиеся а архивах соответствующих монастырей и избежавшие опустошительных пожаров. В особых почвенных условиях сохранились подлинные грамоты XI-XIII вв. на бересте” (Щапов, 1978, с.8).

“Важнейшим принципом современного изучения источника является требование рассмотрения его в той исторической среде, где он возник, в сопоставлении с источниками (и их сведениями) того же времени, но принадлежащими другим традициям” (Щапов, 1978, с.8). Но кто знает, что было той исторической средой, в которой возник источник. Видимо историки, воссоздавшие эту среду на страницах своих трудов и отождествляющих эту модель-среду с подлинной и, в общем-то, неизвестной. Не является ли упомянутый принцип подгонкой найденного источника под искусственную модель. Тем более, что в этой модели конкретному моменту времени приписан некоторый набор ранее обработанных историками источников. Технология построения исторической среды такова. Некоторый набор источников по какому-то принципу объявляется документами определенной эпохе, эту эпоху описывают по этим источникам, а затем новую находку относят к той или иной эпохе, если он в чем-то соотносится с теми документами, которые уже приписаны историками этой эпохе.

Ну а если те исследователи, которые определились с эпохой по первой группе источников ошиблись? Допустима ли смена модели исторической среды? Казалась бы да, что здесь такого – нужно, так уточним, исправим, перенесем что-то куда надо. Но не все так просто. Дело в том, что историческая среда конкретной эпохи привязана в рамках хронологии, т.е. посредством указания даты эпохи, к моделям-средам историй других стран и народов в рамках всемирной истории. Следовательно, временные перенесения документов чреваты сменами датировок, не моментов создания списка (копии) документа, а подлинника, и тем самых пересмотром дат исторических событий. Последнее чревато разрушением всей хронологической схемы мировой истории, и, значит, всего представления об исторических процессах. Иначе говоря, придется выкинуть на мусорную свалка все той горы учебников истории, монографий, диссертации и т.д., которыми наполнены библиотеки.

Сколько первоисточников древней русской истории?

Основным источником для написания истории древней России является летопись, носящая название “Повесть временных лет, черноризца Федосиева монастыря Печерского, откуда есть пошла Русская земля, и кто в ней почал первое княжение” ( в дальнейшем для краткости – ПВЛ). Автором ее считается некто Нестор, родившийся якобы в середине XI века.

Вся древняя русская история, то есть все учебники с названием “Древняя история Россия” или аналогичным данному просто напросто литературные обработки ПВЛ с добавлением комментариев авторов и с незначительной, ничтожной и несущественной долей вставок или ссылок на иностранные источники. Это не является открытием. Об этом знает каждый грамотный историк. Более того, они смирились с тем, что источник единственный в своем роде. Интересно было бы знать как обстоят дела с числом первоисточников у других народов.

“...древнейшие списки более или менее расходятся друг с другом в подробностях. Все они содержат в себе летопись общую всероссийскую, или, лучше сказать, княжескую летопись, ибо главное, почти исключительное содержание ее составляют отношения Рюрикова княжеского рода...” (Соловьев, 1993. т.3. с.126). “...скажем несколько слов об особенностях изложения, которыми отличаются различные местные летописи. До нас... дошли две летописи северные – Новгородская и Суздальская и две южные – Киевская, с явными вставками из Черниговской, Полоцкой и, вероятно, других летописей, и Волынская” (Соловьев, 1993. Т.3. с.140)

“Начиная изложение истории Киевской Руси, историк (Ключевский – А.Г.) берет в качестве основного источника “Русскую правду”. (Чумаченко, с.130). Однако “...следует отметить..., что историк пользовался в основном печатными изданиями “Русской правды” и “Псковской судной грамоты”...” (Там же, с.146).

Одним из важных источников по истории России должны быть записки иностранцев, посетивших Россию в разное время. Первой крупной научной работой Ключевского стала его кандидатская диссертация “Сказания иностранцев о Московском государстве” (1865), изданная в виде монографии. Но как констатируется в 1970 году (Чумаченко, с.213): в ней “... историк предстает как автор первого в историографии и до сих пор единственного специального источниковедческого труда о памятниках подобного рода”. Удивительное заявление. При этом оказывается, при изучению рукописей Ключевского, что “в известном смысле монография Ключевского беднее по содержанию в сравнении с тем материалом, который был проработан и подготовлен автором” (Чумаченко, с.214).

“Богатейшим источником по истории России в XVI в. Являются московские летописи, в составлении которых участвовали правитель Алексей Адашев и царь Иван IV. Особое место среди сводов занимает “лицевая” (с иллюстрациями) летопись в десяти томах. Два последних тома – “Синодальный список” и “Царственная книга” – посвящены времени правления Ивана IV. И зучение этих томов породило обширную литературу. А.Е.Пресняков был первым, кто подверг сомнению традиционное в XIX в. Мнение,будто грандиозные лицевые летописи были составлены во второй половине XVII в. И тогда же использовались для обучения царевичей. Известный палеограф Н.П.Лихачев на основании изучения водных знаков (филиграней) впервые доказал, что названные своды были составлены в XVI в. и, более того, при жизни Ивана IV” (Скрынников, 1996. т.2. с.363).

Каковы наиболее древние списки ПВЛ?

Если нет подлинника ПВЛ, то каковы самые древние из имеющихся ее списков? Вопрос достаточно важный, так как естественно предположить, что более поздние списки в большой мере основываются на более древних.

Наиболее древним во времена Карамзина считался Пушкинский, или Лаврентьевский список, доведенный до 1303 года (современные историки считают древнейшей крупной летописью Суздальскую, но опять-таки, по Лаврентьевскому списку – см. Володихин]). Списан он якобы в 1377 году. Автором его, что очень важно, называется монах Лаврентий. До 1829 года он не был издан, а появился на свет благодаря графу А.И.Мусину-Пушкину , который “поднес его императору Александру I”. Полезно отметить (в дальнейшем об этом вспомним), что список этот, как свидетельствует Н.Полевой (Полевой. т.1, с.451) не был известен Шлёцеру, человеку в значительной мере заложившему основы Русской Истории и творившему до Карамзина. Но о Шлецере поговорим позже.

Чем знаменит граф Мусин-Пушкин? Каждый школьник знает, что он нашел в Ярославле “Слово о полку Игореве”. Менее известна его знаменитая находка – Тмутараканский камень. “Знаменитый камень был найден был найден в 1792 году в городке Тамань .... На нем высечена надпись: “В лето 6576 Индикта 6 Глеб Князь мерил море по леду от Тмутороканя до Керчи 10,000 и 4,000 сажен”. Тем самым выяснялось местонахождения легендарного Тмутораканского княжества (Полевой. т.1, с.484).

Как видим графу, кстати действительному члена Российской Академии наук (1784), удалось сделать, по меньшей мере, три выдающихся, лучше сказать фундаментаьных, для русской культуры открытия.

Но вот так случилось, что подлинник “Слова” сгорел при московском пожаре в 1812 году, но для Екатерины II в свое время (то есть очень удачно с учетом будущей судьбы подлинника) была снята копия, и с она является основой для научных и литературных изысканий. Со временем многие исследователи и среди них такой исторический авторитет как А.А.Зимин, поставили под сомнение древнее происхождение “Слова”. Получалось, что написано оно на базе “Задонщины”, которая написана не ранее XVI века (имеются и более ранние датировки) и создано по всей видимости талантливым крепостным графа Мусина-Пушкина (Гримберг, с.170-201).

Но что еще более интересно. “Слово” – уникальный шедевр поэтического древнерусского творчество; оно “предстает перед нами во впечатляющем одиночестве” (Гримберг, с.201). Все остальное уничтожили татаро-монголы, не тронув при этом ПВЛ, и массу других летописей и документов. Поразительная избирательность захватчиков. Этакая странная ненависть к художественной литературе.

Не повезло и другому открытию графа – Тмутараканскому камню. В подлинности надписи усомнились еще при жизни академика (Гримберг, с.194, 199).

Вернемся к спискам ПВЛ. Самыми полными являются Лаврентьевский (Пушкинский) и Радзивиловский (Кенигсбергский). Карамзин лучшими считал Лаврентьевский (Пушкинский) и Троицкий (оригинал сгорел при московском пожаре в 1812 году). Отмечал достоинства также Ипатьевского, Радзивиловского, Хлебниковского, Воскресенского, Львовского и Архивного (Полевой. т.1, с.45). Сводное издание Лаврентьевского (Пушкинского), Радзивиловского (Кенигсбергского) и Троицкого было сделано в 1824 году.

Радзивиловский список был подарен в 1671 году князем Радзивилом Кенигсбергской библиотеке. В 1760 году он был взят в качестве трофея в ходе русско-прусской войны и привезен в Санкт-Петербург. В 1767 году “напечатали его неверно и без критики, под названием: Библиотека Российская Историческая, т.1; Барков был издателем; продолжения этой библиотеки не было” (Полевой. т.1, с.451). Другая публикация Радзивиловского списка была сделана Шлецером в 1802-1805 гг. Копию Радзивиловского списка привез в Россию царь Петр I в 1711 году. Ему ее подарили немцы. Полную копию с Радзивиловского списка сделал также А.И.Ермолаев (но под Ермолаевским списком имеют в виду копию, сделанную с Хлебниковского списка). Подлинник этого списка видили только несколько человек. Ее факсимильное издание, по которому можно проводить исследование начертания букв, способ нумерации страниц, манеру художника или художников, рисовавших миниатюры и прописные буквы и тому подобное, появилось только в 1989 году (Радзивиловская летопись, 1995).

Приведем мнение современных историков.

“Наиболее древний из всех списков русских летописей – так называемый Синоидальный список Новгородской Первой летописи (рис.1). К сожалению, большая часть Синоидального списка утеряна, и повествование ведeтся с 1015 года. События, изложенные в летописи систематически доводятся до 1333 года, и, к счастью, в более поздних списках этой летописи находятся упоминания о событиях, произошедших в Новгороде до 1015 года.

Рис.1. Новгородская Первая летопись

Наряду с Первой Новгородской летописью до нас дошли более поздние списки летописных сводов: Вторая, Четвeртая, Пятая Новгородские летописи, летопись Авраамки, Уваровская летопись, а также Софийская первая летопись. Не прекращалась работа над летописями и в XVII веке. В этот период были созданы новые большие своды (Третья Новгородская, так называемые Погодинская и Забелинская летописи). Десятки сохранившихся летописных списков свидетельствуют, что, пожалуй ни один русский город (за исключением, пожалуй, Москвы ) не имел такой богатой летописной традиции, как Новгород. И это не случайно. Бурная политическая жизнь, высокий уровень культуры, интерес новгородцев к прошлому способствовли созданию многочисленных летописей. Как правило, летописи создавались людьми из духовенства: монахами, епископами и.т.д. Но летопись не тот документ, которому можно доверять на 100 %. Поэтому историки стараются собрать как можно больше сведений о том или ином событии и, опираясь на них, построить как можно более точную, объективную картину произошедшего. Тут часто на помощь им приходят более правдивые источники информации – древние акты (см. http://u-pereslavl.botik.ru/~rafael/Referat/novg8.html)

Таким образом, ПВЛ дошла до нас в большой числе списков и многие из них казалось бы довольно быстро и оперативно были изданы в самом начале XIX века. Историки получили возможность писать “Историю России”. Хотя на вопрос о том какой из списков древний или самый древний не так легко ответить. Так, например, Шлецер анализируя двенадцать напечатанных и девять еще не напечатанных списков за древние посчитал, что “лишь четыре из них “имеют снаружи древний вид, почему и менее в них подделанного, нежели в прочих” (Шапиро, 1993. С.273).

Xотелось бы иметь ответы на следующие вопросы:

• кто из историков допускался к оригиналам (рукописям), тем более, что после московского пожара 1812 года древнейшей оказалась только Радзивиловская летопись;
• проводилось ли исследование оригиналов на предмет исключения фальсификации (“экспертиза” по виду рукописи “снаружи” в духе Шлецера вряд ли соответствует научным представлениям двадцатого века);
• если фальсификация исключена, то нет ли в рукописи вклеек, подтирок, вписываний и так далее, сделанных в другое время, или другой рукой.

 

Следы “редактирования” Радзивиловской летописи

Этот параграф написан на основе текста, заимствованного из книги Г.В.Носовского и А.Т.Фоменко “Империя”. Авторы этой книги проанализировали факсимильное издание Радзивиловской летописи и обнаружили следы “редактирования” рукописи.

Начнем с того, что нумерация листов рукописи идет сначала латинскими буквами. Три листа, считая от переплета пронумерованы буквами “a”, “b”, “c”. А потом, – то есть остальной текст, – арабскими цифрами. Эта нумерация проставлена в правом верхнем углу каждого листа.

Таким образом, рукопись пронумерована вполне естественным для XVIII века способом. Но такая арабская нумерация выглядела бы странно для летописи, составленной на Руси в XV веке. Ведь до середины XVII века в русских рукописях и книгах употребляли, как известно, исключительно церковно-славянскую нумерацию.

Историки предлагают считать, что первоначальная, –- самая древняя, якобы, XV века, –- нумерация была проставлена церковно-славянскими буквами-цифрами. И якобы, только через пару сотен на рукописи проставили другую нумерацию – арабскими цифрами. Однако такое предположение вызывает сразу недоуменные вопросы.

А.А.Шахматов установил, что “нумерация церковно-славянскими цифрами была сделана после утраты из летописи двух листов... Кроме того нумерация производилась, после того, как листы в конце рукописи были перепутаны. В соответствии с текстом после листа 236 должны следовать листы 239-243, 237, 238, 244 и следующие”. Причем, как читатель может убедиться лично по фотокопии рукописи, этой путаницы листов (после листа 236) не замечают обе нумерации – ни церковно-славянская, ни арабская.

Таким образом, церковно-славянская и арабская нумерации обе были проставлена уже после того, как рукопись была переплетена. Когда же был изготовлен сам переплет? И тут мы мы с удивлением узнаем, что листы от переплета самим историками датируются по филиграням восемнадцатым веком.

Отсюда следует, что имеющиеся сегодня в рукописи и церковно-славянская нумерация, и арабская были проставлены не ранее XVIII века. Тот факт, что церковно-славянская нумерация, как и арабская, появились лишь после переплета книги в XVIII веке, заставляет заподозрить даже, что настоящая нумерация – была арабской. А имеющаяся церковно-славянская была проставлена лишь с целью “доказать древность” рукописи.

Рукопись состоит из 32 тетрадей, из которых 28 по 8 листов, две по 6 (листы 1--6 и 242-247), одна 10 листов (листы 232-241) и одна 4 листа (листы 248-251).

Листы рукописи являются парными, то есть составляют один разворот тетради – это единый кусок бумаги. Несколько вложенных друг в друга разворотов составляют тетрадь. А стопка тетрадей составляет книгу. Как правило, во всех тетрадях – одинаковое количество разворотов. В данном случае стандартным числом является 4 разворота, то есть 8 листов. Изучив структуру тетрадей Радзивиловской летописи, А.А.Шахматов пишет: “Ясно, что в тетради было по восемь листов”.

Но как мы уже видели, в результате ошибки при сшивании рукописи, некоторые развороты попали из одной тетради в другую. В результате, в конце рукописи есть тетради и по 4, и по 6, и по 10 листов.

А вот первая тетрадь рукописи стоит особняком. Хотя она состоит не из 8, а только из 6 листов – то есть является вроде бы уменьшенной, –- но рядом с ней нет увеличенных тетрадей. После этой первой 6-листовой тетради, на протяжении почти всей книги идут стандартные 8-листовые тетради.

Обратим внимание на странное обстоятельство. Согласно академическому описанию, рукопись состоит из тетрадей, в каждой из которых четное число листов: 4, 6, 8 или 10. Следовательно, общее число листов в Радзивиловской рукописи должно быть четным. Но номер первого листа – 1, а номер последнего листа – 251. В арабской нумерации, не имеющей пробелов и сбоев. Таким образом, в книге нечетное число листов. То, что это действительно так, легко убедиться и по фотокопии рукописи.

Это означает, что в одной из тетрадей содержится – вложен, или подклеен, – один непарный лист. Может быть, попавший туда позже. А может быть и наоборот – один из листов был утрачен, а его парный сохранился. Но в последнем случае на месте утраченного листа должен обнаружиться смысловой разрыв в тексте. Такого разрыва может не быть лишь в том случае, когда утрачен первый или последний лист книги. Например, лист с оглавлением или предисловием.

Итак, мы видим, что в Радзивиловской рукописи имеются какие--то дополнения или утраты. Академическое описание тетрадей Радзивиловской рукописи хранит странное молчание о том, в каком именно месте рукописи появляется этот непарный лист. И вообще – один ли он или их больше? Строго говоря, таких листов может быть произвольное нечетное количество – неясно какое.

Где же в рукописи находится это таинственное место с непарным листом. И что же там написано?

Простой расчет показывает, что непарный лист находится где-то в первой или второй тетради. В самом деле. Первая тетрадь состоит из 6 листов, затем идут 28 тетрадей по 8 листов, затем – 30-я тетрадь в 10 листов и так далее. При этом отмечено, что номер 1-го листа 10-листовой тетради – 232. Следовательно, в первых 29 тетрадях находится 231 лист. Это нечетное количество. Следовательно, непарный лист расположен где-то в первых 29 тетрадях.

Тетради с 3-й по 28-ю подозрений не вызывают. Они все 8-листовые, то есть полные, и в хорошем состоянии. Все развороты в них целые, то есть не распавшиеся на два отдельных листа. Что же касается первой и второй тетрадей, то здесь картина совсем другая.

Почти все развороты первых двух тетрадей – распавшиеся на два листа, то есть разорваны пополам. Поэтому именно эта часть рукописи вызывает особые подозрения.

Листа с церковно-славянским номером 8 в рукописи просто нет. Лист с церковно-славянским номером 16 есть. Однако, он является по счету пятнадцатым листом в рукописи. Но он должен являться последним листом 2-й тетради, то есть шестнадцатым. Следовательно, в первых двух тетрадях недостает одного листа.

Если верить академическому описанию, то в первой тетради содержится ровно 6 листов, и получается, что в ней не хватает двух листов. Но, как мы видели, в совокупности первой и второй тетрадей не хватает одного листа. Означает ли это, что два листа были утрачены и один вставлен? Может быть. В любом случае, мы нашли место рукописи, в котором есть явные следы каких-то переделок. Это – первая или вторая тетрадь.

Посмотрим на рукопись.

На рис.2,3 показано состояние арабской и церковно-славянской нумераций в первых двух тетрадях рукописи. В первой строке показана арабская нумерация, во второй строке – церковно-славянская, в третьей строке – следы потертости или исправлений церковной-славянской нумерации. Если арабского или церковно-славянского номера на данном листе нет, то в соответствующей клетке мы пишем “нет”.

Рис.2.

Рис.3.

При внимательном изучении церковно-славянских цифр первых двух тетрадей, состоит в том, что номера трех листов: 10-го, 11-го и 12-го по церковно-славянской нумерации, кем-то исправлены (Рис.4).

Рис.4.

А именно, номера увеличены на единицу. Прежние их церковно-славянские номера были 9, 10 и 11. Особенно ярко это видно по листу с церковно-славянским номером 12. Чтобы изобразить по-церковно-славянски “двенадцать”, нужно написать “вi”. Но на соответствующем листе рукописи сначала было написано “аi”, то есть “одиннадцать”. Кто-то приписал две черточки к церковно-славянскому “а”, после чего оно стало похоже на “в”. Это исправление – настолько грубое, что его трудно не заметить. Церковно-славянский номер “десять”, то есть “i”, очевидно был “изготовлен” из бывшего здесь церковно-славянского номера “девять” = “фита”. У “фиты” просто подтерли правый бок. Но явные следы пересекающей ее горизонтальной черты остались.

С переправкой церковно-славянского номера “десять” на “один-надцать” никаких трудностей не было. Для этого достаточно было дописать букву-цифру “а”. Поэтому на листе “одиннадцать” церковно-славянский номер выглядит аккуратно.

Мы видим, что церковно-славянские номера на трех листах были кем-то сдвинуты вперед на единицу. Освобождая, тем самым, место для церковно-славянского номера “девять”. На это место был вставлен лист. К нему мы вернемся чуть позже.

При таком сдвиге номеров должно было получиться два листа с церковно-славянским номером 12 – “родным” и переправленным из 11. Но в рукописи остался только лист с переправленным номером. “Лишний” лист с “родным” церковно-славянским номером “двенадцать” был, по-видимому, просто вырван. На его месте возник смысловой разрыв.

В самом деле, лист с церковно-славянским номером “тринадцать” начинается с киноварной = красной буквы нового предложения. А на предыдущем листе, – после переправки трех церковно-славянских номеров, – “двенадцатом”, а на самом деле “одиннадцатом”, предложение не закончено, оборвано. Конечно, человек, вырвавший лист, старался, чтобы смысловой разрыв получился как можно слабее. Но добиться того, чтобы этот разрыв был совсем незаметен, он не смог. Поэтому современные комментаторы справедливо указывают на это странное место и вынуждены писать, что в начале тринадцатого листа киноварная буква вписана по ошибке.

Главной же целью подлога было освобождение места для листа с церковно-славянским номером 9. Церковно-славянский номер на прежнем листе 9 был переправлен на церковно-славянское 10. Так освободили место (см. выше).

Итак, мы по-видимому, нашли место в рукописи, куда был кем-то добавлен лист. Это – лист с церковно-славянским номером 9 и арабским номером 8.

Отметим, что даже при беглом перелистывании рукописи, этот лист сразу бросается в глаза. Его углы наиболее изодраны. Он совершенно явно является отдельным листом, то есть – не частью целого разворота.

А теперь прочтем его. Что же на нем написано? Зачем кто-то вклеил его? И стоило ли так долго о нем говорить?

А изложено на нем ни много ни мало, как знаменитое призвание варягов на Русь. То есть – основа знаменитой нормандской теории. По сути дела именно вокруг этого листа и ломали копья западники и славянофилы на протяжении всего XIX века. Если же убрать этот лист из рукописи, то нормандская теория полностью рассыпается. Рюрик становится просто первым русским князем, как на этом настаивал М.В.Ломоносов.

Только здесь, – на этом вставленном листе – упоминается Ладога, то есть Ладожское озеро и Изборск. Указывающее на местоположение первой столицы Рюрика, якобы где-то в Псковской области, на современных Новгородских болотах.

Вклеив лист с церковно-славянским номером 9, то есть с арабским номером 8, фальсификатор обосновал сразу два фундаментальных подлога:

1) якобы призвание князей с Севера-Запада. Потом его превратили в якобы современную Скандинавию. Это было сделано явно в угоду Романовской династии, которая и была северо-западного, псковского, литовского происхождения;

2) Великий Новгород, якобы, был расположен в Псковской области, у Ладоги.

***

Вклеив один лист, фальсификатор заготовил место для второго, который вскоре будет “найден”.

На вклеенном листе с арабским номером 8 и с церковно-славянским 9, к одному из его ободранных углов приклеена любопытная записка (см. рис.5).

Рис.5 Лист 8 с прикленной запиской в провом верхнем углу

Написана она, как объясняют нам историки, не то почерком конца XVIII века, не то почерком XIX века, не то почерком XX века. А сказано в ней следующее: “...перед сим недостает целого листа”. Далее в записке дается ссылка на издание 1767 года, которое, напомним, “содержало, – как говорят сами историки, – множество пропусков, произвольных дополнений, поновлений текста и т.д.” (см. Радзивиловская летопись, 1989. С.3). Итак, некий комментатор сообщает нам, что якобы здесь пропущен некий лист. Берем Радзивиловскую рукопись и с интересом читаем текст. Однако, как ни странно, никакого смыслового разрыва на этом месте нет. Предыдущий лист заканчиваетсяточкой, изображаемой в рукописи тремя точками в виде треугольничка. Последнее предложение на этом листе полностью закончено. Следующий лист начинается с заглавной = киноварной буквы. То есть, начинается новая мысль, которую вполне можно считать естественным продолжением предыдущей. Что же написано на потерянном листе (которого, кстати нет в Ипатьевской летописи)? Написана на нем ни много ни мало, вся глобальная хронология древней русской истории и ее связь с мировой хронологией. Поэтому с полным основанием этот “найденный потом лист”' можно назвать хронологическим.

Вот что, в частности, здесь рассказано:

“В лето 6360, индикта 8, наченшу Михаилу царствовати, и нача прозыватися Русская земля. О сем бо уведахом, яко при сем цари приходиша Русь на Царьград, яко же пишет в летописании греческом , тем же отселе и почнем, и числа положим,

яко от Адама до потопа лет 2242,

а от потопа до Авраама лет 1082;

от Авраама до исхождения Моисеова лет 430;

а исхождениа Моисеова до Давида лет 601;

а от Давида и от начала царьства Соломоня и до пленениа Иарусолимова лет 448;

а пленениа до Александра лет 318;

в от Александра до Христова рождества лет 333;

а от Христова рождества до Коньстянтина лет 318;

от Костянтина же до Михаила сего лет 542,

а перваго лета Михаила сего до перваго лета Олга, русскаго

князя, лет 29;

а от перваго лета Олгова, понеже седе в Киеве до 1 лета

Игорева лет 31;

а перваго лета Игорева до 1 лета Святославля лет 83;

а перваго лета Святославля до 1 лета Ярополча лет 28;

Ярополк княжи лет 8;

а Володимер княжи лет 37;

а Ярослав княже лет 40;

тем же от смерти Святославли до смерти Ярославле лет 85;

а от смерти Ярославля до смерти Святополче лет 60... ”

Здесь изложена вся хронология киевской Руси в ее связи с Византийской, Римской хронологией.

Если этот лист убрать, то русская хронология “Повести временных лет” повисает в воздухе и лишается привязки к всемирной скалигеровской истории. И открываются возможности для самых различных интерпретаций. Например, для различных интерпретаций приведенных в ней дат.

Полевой пишет (1829) по поводу дат княжения Рюриковичей до Олега приведенных в хронологическом листе: “События же прежде его расчислил (Нестор) наудачу; тут встречаются какие-то седьмицы и деления седьмиц...Все это делает подозрительным летоисчисление летописца. Он не знал хорошо греческой хронологии, всемирную взял от греков, а годы для первых событий русских, кажется, выдумал, по какому-то таинственному расчету, наудачу” (Полевой, т.1. с.394).

Главная страница